Почему в России предпочитают строить по западным проектам
338

10.04.2008

Год назад, после того, как Крис Уилкинсон выиграл у Нормана Фостера конкурс на реконструкцию Апраксина Двора в Петербурге, президент Путин собрал у себя совещание по культуре, и там спросил Александра Петровича Кудрявцева, президента Академии архитектуры РФ, почему у нас все конкурсы выигрывают иностранцы.

Напомню, что к тому моменту Доменик Перро выиграл конкурс на Мариинский театр, Кишо Курокава — на стадион имени Кирова (выиграв, он успел умереть, но строительство идет по его проекту), Риккардо Боффил — на девелопмент в Стрельне, Николас Гримшоу — на Пулковский аэродром, Норман Фостер — на реконструкцию Гостиного двора, RMJM — на строительство башни Газпрома на Охте, Томас Лизер — на строительство музея мамонта в Якутии и т. д. Деньги ли стоят за ними, поинтересовался президент, или они действительно лучше? Александр Петрович ответил обтекаемо, и стало ясно, что с этим пора кончать. На прошлой неделе состоялся конкурс на музей в Перми, и его выиграл московский архитектор Борис Бернаскони. Молодой парень (ему 31 год) обыграл 320 архитектурных бюро из 50 стран мира. В том числе — десяток мировых звезд первой величины. Недоумения президента сняты, и я настоятельно рекомендую всем девелоперам обратить самое пристальное внимание на Бориса Бернаскони. Это теперь такой архитектор, обратившись к которому вы разом поддержите молодежь и отечественного производителя архитектуры. Боюсь, однако, что поезд до некоторой степени ушел. Конкурсы — конкурсами, а есть еще реальный девелоперский процесс. От конкурса до реальной стройки — далеко, от девелопера — куда ближе. Так вот, в портфеле Капитал-Груп — проекты Захи Хадид, SOM и NBBJ, у Форум Пропертиз — KPF и Choban Voss, у Гута-Девелопмент — Фостера, Вильмота, Эгерата и Нувеля, МДК Чигиринского — 4 проекта Фостера, У Кроста — Вильмот, Боффил, Колхас и т. д. и т. п. Фактически, нет ни одной компании первого ряда, которая бы не начала проект с иностранным архитектором, лучше — со звездой. Причем сегодня на московском рынке такая ситуация, что в связи со многими ожидаемой сменой власти надо перепродать крупные участки от компании первой линии приближенности к мэру в компании второго и третьего ряда, чтобы … ну, и так понятно зачем. Так вот, на все участки после того, как их перепродают, заказывают новые проекты, и все они уходят от русских архитекторов к иностранцам. Девелопмент — консервативный бизнес, если тенденция образовалось, она трудно уходит. И я все время задаю себе тот же вопрос, что и президент — отчего же так. Денег за западными архитекторами не стоит — напротив, это им надо платить деньги, большие, чем русским. Прибыли они существенно не повышают — по разным оценкам, западный архитектор, с учетом издержек, связанных с его участием (не только его гонорар, но и невстроенность в рынок и в административную систему) повышает капитализацию проекта в пределах 3−5% — для девелопмента это смешные цифры. Качество проекта — ну я даже не знаю, что сказать. Нет, мы, конечно, в восторге от западных архитекторов, но смотрите, что получается. Старк уничтожает аптеку Феррейна, RMJM своим Газпромскребом — Петербург в целом, Перро безнадежно зарылся в отношения то ли с Мариинкой, то ли с Матвиенкой, Эгерат разругался с заказчиками, (выиграл у них суд, но ведь мы ценим архитекторов не за их сутяжнические способности), Колхас провалил здесь все, что можно, Нувель слетел с Золотого Острова, Фостер превратился в какое-то «ООО Фостер», которое производит какие-то удивительные государственные фантазии. Вильям Олсоп построил один приличный дом, Millennium House на Цветном бульваре, ну так это Александр Скокан, а не Олсоп. Вообще, нет пока ни одного объекта, в котором иностранные архитекторы доказали бы нам, что они действительно нужны и способны принести новое качество. Есть только замыслы, и по художественному уровню они не лучше наших. Вопрос — почему сегодня любая девелоперская компания, если она на что-то претендует, обязательно заказывает какой-нибудь проект западному архитектору? Честно сказать, не знаю. Но у меня есть предположение. Это предположение несколько для меня самого неожиданно, полностью противоречит общепринятому общественному мнению, и вероятно вызовет поэтому массу возражений. Тем не менее, позволю себе им поделиться, поскольку для меня самого это открытие. Дело в том, что за 10 лет русские девелоперы очень изменились. Вообще, так часто бывает, что мозги текут туда, где есть деньги. Так вот, в конце 90-х нормальный московский девелопер — это сравнительно часто был недавний бандит, ушедший с поля брани под административную защиту структур московской мэрии. Это был талантливый человек — он, во-первых, выжил в тяжелый момент первичного накопления, во-вторых, встроился в достаточно сложную административную структуру, но талантливый человек с соответствующим культурным бэкграундом. И бизнес его был жесток и прост, обслуживался кэшем, требовал отдела силовой поддержки и устойчивых коррпуционных схем. Теперь эти люди, основатели компаний, если с ними все в порядке, стали акционерами, живут на Женевском озере или в Лондоне, и особо в дела не вмешиваются. Сегодняшний нормальный московский девелопер — это топ-менеджер с дипломом бизнес-школы Оксфорда или Кэмбриджа, планирующий провести IPO в Лондоне, или уже успешно проведший. Раньше они занимались сотнями тысяч долларов, а теперь миллиардами. Раньше они по-русски говорили с трудом, а теперь у них свободный английский. Мы не осознаем этого, мы по-прежнему считаем наших девелоперов дикими акулами капитализма, а они, может, и акулы, но очень не дикие. У нас фантастически быстрое развитие, это все равно как если бы герои Джека Лондона, Смок и Малыш, за восемь лет превратились из старателей в топ-менеджеров биржи NYMEX, и определяли бы мировую динамику цен на золото. Так вот, девелопмент совершил колоссальный рывок, а русские архитекторы его не совершали. У них и так все было неплохо. Так получилось, что я знаю большинство русских архитектурных звезд. У кого в мастерской было десять человек — стало тридцать. У кого было 30 — стало 80. Система управления не изменилась, уровень от семейного бизнеса до малого, представить, чтобы в архитектурной мастерской был совет директоров, отвечающих за разные направления деятельности — это уму непостижимо. Западный архитектурный контракт для русского архитектора — это по-прежнему какой-то абсурд, они не понимают, про что это. Принципы страхования проектной деятельности — это как техника безопасности занятий фитнесом в невесомости. И качество их архитектуры, их концепций, их замыслов тоже принципиально не изменилось. Для конца 90-х оно было слишком хорошим, сегодня рынок дорос до их идей, но он сам сделал такой рывок, что ему это кажется уже пройденным этапом. Ну не хочет топ-менеджер компании с миллиардным оборотом ехать в строение N14 умершего трамвайного депо, где наша звезда снимает под офис подвал и часть 4-го этажа, и где не понимают, что написано в стандартном контракте. Он едет в Лондон, к Фостеру, ему так проще, понятнее, он там увереннее себя чувствует, чем в промзоне на Варшавке. И он готов больше платить за эту уверенность. Так что, отвечая президенту, могу сказать — появление здесь западных архитекторов не есть результат того, что за ними стоят деньги. И не есть результат того, что у них лучше качество архитектуры. Это, по-моему, результат того, что их стандарт бизнеса сегодня институционально соответствует топ-уровню нашего девелопмента. А стандарт бизнеса наших архитекторов — не соответствует. Миллиардеры не ходят в ларек за пивом, и как с этим быть, я не знаю.