Белоруска вернулась из США, построила дом на Нарочи и перевезла две столетние хаты. Побывали у нее в гостях

  58347

«Рисовала на бумажке в клеточку эскизы и показывала компьютеру»

Деревня Малая Сырмеж находится рядом с Нарочью, но прячется от путников за густым лесом. Участок нашей героини сливается с ландшафтом национального парка. Портить такое соседство забором не поднимается рука. Хотя стоит признаться, что дух природы обитает и в стенах двухэтажного каркасника. Внутри все отделано деревом приятного болотного цвета, отдает теплом русская печь, а балки на фоне больших окон сливаются с лесным пейзажем, напоминая поваленные деревья.

Ирина — женщина энергичная. Ее сложно представить в небольшой квартире. Для всех идей там бы и не хватило места. Даже здесь каждый уголок живет какой-то историей. В одном стоит старый сундук и вековые пластинки бабушки. Стена другого служит семейным древом. Больше всего женщина рассказывает про бабушку. Особенно восхищается Ира тем, что та в свое время прошла пешком 300 км, прежде чем обрести дом и семью. Наша героиня, видимо, вся в нее, ведь пожила даже за Атлантическим океаном, прежде чем построить дом и усадьбу в Беларуси.

Отец Ирины был капитаном второго ранга Северного флота. Она родилась в Заполярье, а в Минск уже приехала в шестилетнем возрасте. Ирина закончила столичную школу и получала высшее образование на географическом факультете. А в скором времени случайно в объявлении нашла работу в Америке — редкая возможность на то время. Рискнула и улетела. В США она прожила почти 10 лет. Там и познакомились с первым мужем, родила четверых детей.

— После мы переехали в Москву, где я работала переводчиком. Когда этот круг через оба берега Атлантики завершился, в 2013 году вместе с детьми я вернулась обратно в Беларусь.

Идея построить дом в Беларуси у Ирины появилась спонтанно. На поиск подходящего участка была всего неделя, ведь тогда еще семья жила на две страны. Женщина вспоминает, что риэлтер привозил ее в живописные места с видом на озеро, но, пожив рядом с океаном, Ирина чисто из практических соображений такие варианты даже не рассматривала.

— На обратном пути он мне предложил съездить на один участок рядом с Нарочью. Я всячески сопротивлялась. В эти места я по грибы с дядей постоянно приезжала. Говорю: там один дом продается на дороге и больше ничего интересного нет. Он, конечно, уговорил, но я ехала обреченно: знала, что теряю время, — рассказывает героиня. —  Я была не в курсе существования этой улицы. Меня привезли на участок и я вижу лошадку, что пасется на траве, рядом Нарочанский парк, в далеке — небольшую речку. Вокруг тишина. Я как-то интуитивно поняла, что мне будет тут хорошо. Понимаете, мне не нужно было принимать решение, оно было принято за меня. Подкупило еще и то, что здесь никогда не было никаких построек по крайней мере последние 200 лет. Участок напитан живой природой.

20 соток в 2012 году семья купила за 10 тысяч долларов. А вот с проектом дома все было гораздо проще. Его Ирина рисовала в своей голове многие годы.

— В Америке я работала брокером по продаже недвижимости, поэтому насмотрелась разного. Дом рисовался по образу пенсильванского шале, которых, в свою очередь, похож на австрийское, только побольше. Воображение — это, конечно, хорошо, но я поняла, что вообще не знаю, как ограничить его размеры. Стройкой должны были заниматься местные ребята, поэтому спросила у прораба Андрея, чем ограничивать габариты здания? На что он мне ответил: «Самая вялікая палка ў лесе расце ў восем метраў - болей ня будзе», — смеется героиня и показывает 4 балки в 8 метров, вокруг которых все в итоге и строилось.

На первом этаже расположились четыре комнаты, санузел, кухня-столовая и гостиная. Обязательным условием было наличие русской печи с лежанкой. Ее фасад теперь еще и выполняет роль доски объявлений — такая вот дополнительная коммуникация.

Ирина предусмотрела в доме аж три входа. Третий, хозяйственный, рядом с кухней, появился чтобы сохранить эстетику: «Где это видано, чтобы мусор через красивые двери выносили».

Если с представлением первого этажа проблем не было, то как сделать второй этаж и правильно вписать окна героиня не знала.

— Попросила помощи у подруги. Помню, она сидела в Перми, а я — в Москве, общались по скайпу. У нее не было доступа к видео, поэтому по ее объяснениям я рисовала на бумажке в клеточку эскизы и показывала компьютеру. Подруга корректировала: туда одну клеточку, сюда; вот здесь палочку поставим, здесь уберем. Как видите, все получилось. Подруга уговорила меня сделать лестницу к двум комнатам на втором этаже и не продолжать балкон к третьей, что была на другой стороне. Так мы бы убили двойной свет. Что ж, пришлось сделать вход с улицы и держать мансарду на случай приезда друзей. Наверное, тогда это был первый намек на то, что у нас будет усадьба.

Все, что героиня знала про строительство, было связано с каркасными домами, которые в Америке чаще всего и возводили. Для местных строителей данный проект стал тем еще экспериментом.

— Тот самый строитель Андрей ни разу не возводил каркасный дом, только об этом «чуў». Он тщательно изучил эту тему, но все равно волновался. Как-то даже сказал своей жене: «Галя, я так ачкую. А што, калі у мяне не палучыцца?», — смеется Ирина. — И вот они на свой страх и риск начали строить. А я на свой страх и риск доверилась их мастерству. А мастерство у них, как видите, есть. Все получилось как надо. После меня они только каркасниками и занимаются.

В Америке такой дом возвели бы за 4 недели. В специальных магазинах, как в гастрономе, продаются материалы любой толщины, формата и фасона уже прошедшие техническую сушку — все уже подготовлено заранее. Здесь же строители самостоятельно готовили материал к каждому этапу. Заехать в пустой дом Ирина со своими детьми смогла через год и 9 месяцев.

Тогда стоимость леса была не такой высокой, и усадьба, и сарай, и домик для гостей, который вырос на месте бани, обошлись семье в районе 120 тысяч долларов.

Сейчас в усадьбе живет Ирина с мужем и младшей дочерью. Старшие уехали в университет, средняя учится в гимназии в другом городе. После переезда Ирина работала переводчиком, в том числе и на белорусской АЭС. На идею создать свой семейный бизнес подтолкнул ее все тот же прораб: «Построй себе домик вместо бани и сдавай, а то и на пенсии разъезжать по своим переводам будешь».

— Я подумала: да ну, что это за работа? Домик сдавать не интересно. А каблуки куда я надену? Ногти кому буду показывать?, — иронизирует Ирина. —  Ну и вообще, переводчик — это же артист, а я тут буду в деревне с пылесосом бегать. В общем, не то. Потом моя подруга, которая для меня является авторитетом, как-то выдала такую же идею. Я — послушный человек, дочка военного все-таки, решила попробовать. Четыре года работала переводчиком и сдавала гостевой дом и мансарду.

«Приезжайте ко мне жить. Я вас одену, вы будете теплые и красивые»

Все события, которые произошли в жизни Ирины потом, напоминают сказку. Словно по щучьему велению исполнялись все ее заветные желания. Ну и как после такого можно усомниться, что хутор «Малиновка» — это не дело всей ее жизни?

Сперва женщина приобрела соседний участок, который уже много лет пустовал.

— К этому времени все 20 соток заросли кустами. Тут нужно сказать огромное спасибо моему мужу, ведь весь участок он вычистил бензопилой сам. Помню, что и гости помогали таскать в костер эти кусты — для них это было развлечение, — с теплотой вспоминает Ирина. — На этой земле я хотела построить летнее кафе и еще два гостевых дома. Когда речь заходила про выбор стройматериалов, мы с мужем единогласно представляли старые брусы, но где их взять, а главное — как перевезти?

Супруг Ирины, Александр, вырос в соседней деревне. А поскольку работа лесничего предполагала тесное знакомство с местностью, то он знал, какие где дома давно пустуют.

— Он привез меня накануне сочельника в деревню Дубники. На тот момент — три года назад — там уже было даже обрезано электричество. А еще такая зима некрасивая была: все в лужах, колдобины на дорогах, кусты прямо за машину цепляются. Вокруг стоят пустые дома, вросшие в кусты. Так грустно. Я так почувствовала их… Они, как люди. Все дома крепкие, красивые, добротные. Видно было, что люди возводили их душой, с умением.

В глухой деревне Ирине запали в душу два дома.

— Я плакала рядом с ними, так я их пожалела. Просила домики: «Приезжайте ко мне жить. Я вас одену, вы будете теплые и красивые. У вас будет свет гореть, печки топиться, будут приезжать гости, вас любить. Ну что вы тут стоите, никому не нужные?». С этой болью и какой-то надеждой я помчалась в церковь просить за эти дома.

Следующим утром начались поиски их владельцев. Разузнав фамилии жителей, Ирина решила пробить их в фейсбуке.

— Последнюю хозяйку одного дома звали Буйчик Валентина Николаевна. В социальной сети под этой фамилией я нашла мужчину моего возраста — Алика. Он жил в Вильнюсе. Я наугад написала и рассказала про этот дом и деревню. Он мне тут же отвечает и говорит, что Валентина Николаевна — его мать, а в этом доме он вырос. Так, началась беседа. Параллельно звоню в Витебск наследнице второго дома Галине Леонидовне.

Ни те, ни другие продавать дома не хотели. Несмотря на то, что родня разъехалась по всему миру, хата оставалась единственным местом, где два раза в год собирались все. Приехать на кладбище и посидеть за столом — было святое правило. Правда, с годами из дома чужаки вынесли даже лавки.

— Алика совершенно не интересовала продажа как сделка. Стоимость дома — половина его зарплаты в Вильнюсе. Он его очень любил и сказал мне, что, если дом действительно получит вторую жизнь, то он будет только рад. Вторые совещались дольше. Вся семья собралась как в «Крестном отце» на большой консилиум. Решающее слово было за дедушкой Жигмондом, который там вырос. Ему 90 лет. Выходные они там сидели и пришли к выводу, что дом, который дорог им как память, через несколько лет из-за отсутствия хозяина развалится. Лучший вариант — если эта память переедет.

Обе семьи с домами приехали попрощаться. Ирина вспоминает, как трогательно это было.

— Богумила — жена Алика плакала, когда была там в последний раз. Я не могла забыть такую глубокую связь с владельцами и назвала дома в честь Жигмонда и Богумилы.

Разбирали и перевозили дома, как дорогую хрустальную вазу. Стройка заняла два года.

— Да, долго, но это не просто дома, а судьбы двух семей, которым даровали будущее.

Богумила и Жигимонт сейчас напоминают единый комплекс. Между ними Ирина расположила помещение на две кухни. Оно и не выбивается из общего антуража.

Дух истории живет внутри этих домов. Из-под бруса вылазит высохший мох, за любимый деревенский аромат отвечает печь. Даже современный санузел и мансардный этаж на месте чердака никак не влияет на их первозданную красоту. Получается, свои обещания перед хозяевами и домами Ирина выполнила: память сохранила, хаты принарядила. Теперь их все любят.